Очистка с гарантией. Как обмануть Фирташа и правильно продать ОПЗ

С отменой судебного решения о праве Ostchem Holding взыскать с Одесского припортового завода миллиарды гривень Украина получила шанс разблокировать процесс приватизации этого предприятия.

ОПЗ еще несколько лет назад считался бриллиантом в короне “государственной империи”. С тех пор немало аммиака утекло по трубопроводу, а завод вначале превратился в фианит, затем в цветное стеклышко, а сейчас и вовсе в китайскую пластмаску. Но Верховный суд отменил решение суда низшей инстанции, принятое в городе Южном, согласно которому компания Ostchem Holding Limited, входящая в Group DF Дмитрия Фирташа, получила право взыскать с крупнейшего госпредприятия задолженность за поставки природного газа на сумму 5,2 млрд грн плюс пеню в 1,57 млрд грн (сумма штрафных санкций была определена в Стокгольмском арбитраже). ВС принял решение направить дело на новое рассмотрение.

Таким образом, в Украине приостановлено выполнение частичного решения Стокгольмского арбитражного суда, что не есть хорошо в свете наших судебных тяжб с “Газпромом” и постоянных отсылок к международному праву, которые звучат из уст руководителей различных государственных ведомств, особенно в части споров с Россией и ее субъектами бизнеса.

Хотя для Фонда госимущества это, по сути, именно та самая соломинка, за которую можно зацепиться и все-таки реанимировать процесс приватизации ОПЗ. А без этого выполнить план по приватизации в текущем году явно не удастся.

Судебное решение ВС открыло для государства в лице ФГИ очень узкое окно возможностей: слишком долго волокитить решение международного арбитража нам не удастся и суд первой инстанции сможет очень быстро повторно рассмотреть дело, тем более что “вновь открывшихся обстоятельств” в нем кот наплакал. А вот получится ли продать завод с таким “бэкграундом” в виде потенциального долга на 5-6 млрд грн с пеней — покажет ближайшее время.

Немного предыстории. Изначально за Одесский припортовый сражались несколько провластных и околовластных групп влияния. Одну из них возглавлял известный газовый олигарх со связями в РФ, которому этот завод был нужнее других, если эту “нужность” оценивать исходя из необходимости вертикального развития химического бизнеса. Другую — не менее известный представитель большого бизнеса, который также хотел вертикально расширяться, тем более что на определенном этапе новейшей истории получил в Одессе лояльного себе губернатора.

Даже с учетом набора всех проблем в виде низкой цены на продукцию завода на мировых рынках и уровня его кредиторской задолженности, ОПЗ — крупнейшее и самое модернизированное предприятие химической промышленности в Украине. Завод специализируется на производстве аммиака, азота, карбамида, а также занимается перевалкой аммиака, обладая крупнейшим региональным терминалом (4,7 млн тонн) и аммиакохранилищем (120 тысяч тонн). 

Помимо прочего, ОПЗ — это завершение аммиакопровода “Тольятти-Горловка-Одесса”, благодаря чему будущий владелец завода может интегрировать свой бизнес в транснациональную систему российского химпрома, который разделен между несколькими “кремлевскими семьями” и благодаря дешевому газу собственной добычи активно захватывает все новые и новые сегменты мирового рынка как в части регионального присутствия, так и в плане расширения товарной линейки сбыта. О политическом влиянии структур, стоящих за российскими химическими предприятиями, красноречиво говорит и тот факт, что до последнего времени, даже в условиях войны, Украина закупала в РФ минеральных удобрений на $700-800 млн, и любые попытки правительства ввести заградительные меры на этом рынке наталкивались на отчаянное сопротивление различных аграрных ассоциаций, которые говорили, что переход с российских удобрений на другие международные аналоги чреват ростом себестоимости нашей сельхозпродукции и утратой ее конкурентных преимуществ на мировых рынках.

Сегодня “ТольяттиАзот” входит в десятку крупнейших производителей аммиака в мире и контролирует 10% мирового рынка этого сырья и 20% российского рынка минеральных удобрений с выручкой в пределах одного миллиарда долларов. Учитывая стратегическое значение ОПЗ для тольяттинцев, украинских и российских олигархов, ставки в игре столь высоки, что в случае риска поражения будут предприняты любые меры по блокировке успеха противной стороны.

До 2008 г. завод нарастил годовые показатели прибыли до 800 млн грн ($100 млн по тогдашнему курсу). По инвестиционным индикаторам тех лет продажная цена ОПЗ могла составить 10-летний мультипликатор, то есть порядка $1 млрд. Как известно, попытка продать завод в 2009-м за 5 млрд грн была заблокирована. Сегодня коэффициент мультипликации по таким объектам снизился вдвое — до пяти лет. Таким образом, объективная оценочная капитализация ОПЗ на сегодня — $400-500 млн, или 10,5-13 млрд грн.

К сожалению, борьба “нанайских мальчиков” за ОПЗ привела к тому, что для блокирования продажи завода конкуренту противная сторона активно наращивала на нем кредиторскую задолженность, пользуясь теми кратковременными эпизодами, когда на предприятия заходил лояльный к той или иной группе менеджмент. Задача здесь была примерно следующая: нарастить долг до уровня скрытой покупной маржи. Простыми словами: есть цена приватизации, а есть реальная цена, которая показывает, сколько стоит данный объект при повторной рыночной продаже. Как показывает практика западных стран, разрыв в этих показателях есть: все-таки даже самое продвинутое государство не может сравниться по эффективности с частной компанией. Вот только в ЕС данный разрыв составляет 5-10% и это считается много, а у нас “подъем” на приватизации в размере менее 50% — это и не “подъем” вовсе. Что касается ОПЗ, в 2013-м убытки на нем возросли до 1,144 млрд грн, а в 2016 г. они составили рекордные 2,981 млрд грн. Каждое “убыточное” обострение было обусловлено началом новой подготовки к приватизации. Добавим сюда наращивание кредиторской задолженности за газ ($250 млн). В результате этих “мероприятий” стартовая продажная цена ОПЗ была понижена до $54 млн с изначальных $527 млн, то есть в десять раз.

Учитывая сплетение вокруг ОПЗ интересов нескольких ФПГ, усиленное скрытыми интересами россиян и отечественных элит, которые хотят заработать на процессе свою маржу, распутать этот клубок не получится, даже применяя новый закон о приватизации, который позволяет продать быстро, но не способен обеспечить справедливую цену.

Пример ОПЗ не уникален. Похожая ситуация может сложиться и в “Центрэнерго”, которое также готовится к приватизации (компании принадлежат генерирующие мощности в размере 23 блоков (18 пылеугольных и пять газомазутных) на Углегорской, Змиевской, Трипольской ТЭС общей мощностью свыше 7 тыс. МВт). Несмотря на то что компании удалось резко снизить уровень кредиторской задолженности с 2,5 млрд грн до 136 млн грн, она продолжала управляться внешними кредиторами, как это и обязывает особая процедура распоряжения имуществом, хотя столь незначительный долг вполне мог быть погашен. На конец прошлого года задолженность компании перед бюджетом возросла до 670 млн грн.

Схема блокирования приватизации с помощью наращивания кредиторки проста, как лом, и так же, как и “металлическое изделие”, работает почти без сбоев. Инвесторы привыкли покупать чистые компании, иначе никто не будет тратить на нее сотни миллионов долларов, особенно учитывая сопутствующие страновые риски. С проблемными долгами компании приватизируются с огромным дисконтом, что называется, “за одну гривню”. В результате кредиторская задолженность — это универсальный ручной тормоз любой приватизации.

Такая технология затягивания приватизационного процесса выгодна в первую очередь действующему менеджменту предприятий, продолжающему управлять финансовыми и товарными потоками, а также тем олигархическим группам, которые рассчитывают усилить свои позиции в новом политическом цикле. Но она крайне невыгодна государству, ведь стоимость активов сокращается с каждым годом, и то, что можно было продать ранее за миллиард, продается ныне за пару сотен миллионов.

У государства сейчас есть три варианта дальнейшего развития событий. 

Во-первых, оставить все как есть, то есть приостановить крупную приватизацию и отложить ее на следующий политический цикл. В таком случае еще год-два флагманы украинской экономики будут обрастать полипами в виде кредиторской задолженности, и еще неизвестно, в каком состоянии они окажутся к дедлайну. Плюс дыра в бюджете на сумму недополученных поступлений от приватизации. 

Второй вариант — продать компании с долгами, но для этого придется дисконтировать их цену на сумму кредиторки. В таком случае бюджет недополучит сотни миллионов долларов, которые просто перетекут в карманы “кредиторов”.

Третьим вариантом может стать схема с выведением кредиторской задолженности за рамки приватизации. Как это сделать на практике? Нужен специальный государственный фонд по переводу проблемной задолженности госпредприятий, находящихся в процессе приватизации.

Как эта схема может действовать, рассмотрим на примере ОПЗ: госфонд переводит на себя долг компании, но не тратит на это свои “живые” деньги. Сам долг подлежит аудированию и точной сверке. Кредитор теряет право требования к ОПЗ и может рассчитывать на погашение долга в течение определенного графика, рассроченного на три-четыре года. При этом ОПЗ благополучно приватизируется, но уже без долгов и с позитивным дьюдилидженсом. Откуда же госфонд возьмет деньги для того, чтобы рассчитаться с кредитором? Для этого в условия приватизации “зашивается” норма, согласно которой новый собственник не сможет перепродать завод до момента выплаты долга фондом, а погашение задолженности осуществляется за счет регулярных платежей, которые устанавливаются как некий процент от годовой выручки (например 10-15%) и перечисляются новым собственником в госфонд для дальнейших расчетов с кредитором. В таком варианте кредитор гарантированно получит свои деньги, причем с государственными гарантиями. Государство продаст “чистое” предприятие, необремененное судебными исками. То есть цена должна быть справедливой. А новый собственник, с одной стороны, избавится от общения с влиятельным кредитором, а с другой — получит график выплат долга компании, завязанный на динамику выручки от реализации, то есть чем больше будет зарабатывать — тем быстрее выплачивать долг, но при этом у него будет страховка, что в случае падения объемов продаж по независящим от него причинам, на шее не затянется удавка в виде обязательных и фиксированных по суммам платежей. Для нового собственника при резком снижении спроса на продукцию пропорционально снизятся и платежи по долгу.

Для реализации данного сценария в Украине нужно запустить не столько новый закон о приватизации, как новую модель государственно-частного диалога, которая смогла бы объединить интересы всех заинтересованных сторон без учета политической окраски. То есть, по сути, начать решать проблемы прозрачно и взаимовыгодно.